Поцелуй со вкусом манго - Страница 71

— Можно я только выпью сока лайма и лягу?

Джеймса ее слова огорчили, но Аслам тут же отдал распоряжение, чтобы приготовили поднос с соком и печеньем для мемсагиб и отнесли его в спальню.

Тилли на деревянных ногах шла за Джеймсом по темному дому, кое-где освещенному керосиновыми лампами, потом вверх по лестнице в супружескую спальню. Когда муж оставил ее одну раздеваться, она, напуганная рассказами о притаившихся под разными бытовыми вещами скорпионах, побоялась идти в темную уборную. Отыскав в тумбочке у кровати ночной горшок, она облегчилась. Тилли решила, что утром она будет намного бодрее, когда отоспится после утомительной поездки в автомобиле.

Вскоре Джеймс застал ее спящей, а поднос с едой нетронутым. Спутанные рыжие кудри, из которых она так и не вытащила все шпильки, обрамляли ее пухлые щеки. Джеймс отметил, как она хороша, и опять поразился тому, что женился на ней почти случайно. Он сел рядом, любуясь молодой женщиной, лежащей на его постели.

Сейчас ему казалось удивительным, что он так долго жил один. Джеймса волновала мысль о том, что он будет просыпаться рядом с Тилли, чувствовать жар ее тела, повторять то, что было между ними в те два восхитительных дня после свадьбы. Но, наверное, теперь, когда она беременна его ребенком, занятия любовью с ней небезопасны? У кого бы спросить о таких вещах?

Он не станет делать ничего такого, что может повредить Тилли или ребенку. Джеймса вдруг охватил восторг при мысли о том, что он будет отцом. Он откашлялся. Не следует ему становиться таким сентиментальным.

— Нужно пропустить стаканчик перед сном, — сказал он своей спящей жене. — Всего один стаканчик.

Вернувшись в гостиную с очагом, наполняющим комнату ароматом горящих дров, Джеймс налил себе большую праздничную порцию виски. После трех таких стаканов он крепко уснул, похрапывая, в большом удобном кресле.

Глава двадцать вторая

Тилли разбудила мелодия «Британских гренадеров», которую насвистывал Джеймс. Поначалу она не могла сообразить, где находится, затем в ее памяти всплыла бесконечная поездка и полутемный дом — ее новый дом в усадьбе Шевиот. У Тилли болело все тело и не было сил сползти с кровати.

— Джеймс, ты здесь? — спросила она осипшим голосом.

В соседней комнате продолжали насвистывать обрывки военных маршей и водевильных песенок.

— Джеймс! — крикнула она громче.

Свист прекратился.

— Джеймс! — повторило визгливое эхо, и вновь началось насвистывание.

Он что там, дурака валяет? Тилли с трудом выбралась из постели и встала на подкашивающиеся ноги. Беззвучно вошла молодая женщина, которую Тилли раньше не видела, поставила поднос с чаем на расшатанный столик, поклонилась и быстро вышла из комнаты. Тилли натянула халат, который уже кто-то вынул из чемодана и повесил на спинку кровати, пока она спала, и пошла посмотреть, что там делается за дверью.

К спальне примыкала маленькая гардеробная, полная мужской одежды, ведущая, в свою очередь, в скупо обставленную гостиную. Войдя туда, Тилли испуганно вздрогнула от неожиданного хлопанья крыльев налетевшей на нее маленькой коричневой птички.

— Джеймс! — пронзительно протрещала она.

Тилли закричала и попятилась. Прибежавший Аслам застал ее сидящей в кресле с линялой обивкой. Задыхаясь, Тилли пыталась отогнать от себя болтливую птицу. Слуга подманил птицу к себе и, накрыв ее тюрбаном, водворил в клетку у окна, откуда она стала наблюдать за Тилли глазом-бусинкой с желтым ободком.

— Плохой мальчик! — передразнила птица укоряющего ее слугу.

— Прошу прощения, — начал Аслам. — Сагиб выпускает Синдбада по утрам, пока бреется и завтракает, и забывает посадить его обратно в клетку. Эта птица не причинит вам вреда, мемсагиб.

— А где Джеймс? — спросила Тилли, испытывая головокружение.

— Сагиб на чайных плантациях. Он сказал, что вам нужно отдыхать.

— А когда он вернется?

Аслам покачал головой.

— Обычно он отсутствует весь день.

Отказавшись от предложенной еды, Тилли вернулась в постель.

Приехавший ближе к вечеру Джеймс счел ее встречу с птицей чрезвычайно забавной.

— Я выиграл Синдбада на скачках в Тезпуре. Это майна, из рода скворцов. Они подражают лучше, чем попугаи.

Вечером они ужинали в затхлой гостиной на первом этаже при свечах, едва рассеивающих сумрак. Из сада постоянно доносились крики и лай каких-то неизвестных Тилли животных. Ее обеспокоенность еще больше возросла, когда Джеймс положил на стол пистолет, сказав:

— На всякий случай.

Когда они ели суп, по комнате как будто что-то пробежало.

— Там кто-то есть в темноте! — испуганно вскрикнула Тилли.

Вскочив со стула, Джеймс схватил пистолет и пальнул в темный угол. Тилли завизжала от оглушительного хлопка. Джеймс высоко поднял оплавившуюся свечу.

— Попал!

— Кто там? — ошарашенно спросила Тилли.

В ушах у нее звенело.

— Крыса. И довольно крупная.

Тут же появился Аслам и вызвал мальчика с кухни, велев ему убрать крысу. Мальчик поднял животное за хвост и осклабился, явно впечатленный ее размерами, — не меньше ласки. Тилли чуть не стошнило. Она отставила тарелку, еда в которой почему-то отдавала керосином, и, извинившись, встала.

Только в спальне, залитой ярким светом керосиновой лампы, она, свернувшись калачиком на кровати, почувствовала себя в относительной безопасности.

Несколько дней кряду Тилли лежала, не вставая, скованная необъяснимым страхом перед неизвестностью, угрожающей ее малышу в том случае, если она выйдет за пределы спальни. Стройная молодая женщина, приносившая ей подносы с едой и забиравшая ее одежду для стирки, оказалась женой Аслама, Мирой.