Поцелуй со вкусом манго - Страница 12

— Очень рада вновь с вами увидеться, мистер Робсон, — сказала она, сияя. — Софи тоже с нетерпением ждет встречи с вами. Вон она танцует.

— Я так и подумал, что это, должно быть, она. Сходство с матерью поразительное.

— Да, действительно, — согласилась тетя Эми. — Софи желает лично поблагодарить вас за помощь в ее образовании.

— Это лишнее, — проворчал Джеймс.

Обернувшись к Тилли, он вручил ей подарок.

— С днем рождения, Матильда.

Произнося эти слова, Джеймс хмурился. Секунду Тилли не могла сообразить, кто такая Матильда, поскольку никто не звал ее так с тех пор, как она окончила школу, а это произошло, когда ей было пятнадцать.

— Благодарю вас.

Она приняла подарок, не желая распаковывать его на глазах у любопытной родни.

— Можно, я открою его позже?

— Как вам будет угодно, — ответил Джеймс, почувствовав ее неловкость.

Он подумал, что, пожалуй, напрасно пришел. Внимание немолодого мужчины явно смущало девушку.

— Там всего лишь шкатулка для безделушек, сделанная из папье-маше. Я купил ее в универмаге.

Тилли покраснела еще гуще, не находя вежливого ответа.

— Это очень полезная вещь, — пришла ей на помощь Мона. — Присаживайтесь, пожалуйста, с нами, мистер Робсон, мы закажем еще чаю. Мы ждали вас раньше. Танцы уже почти закончились. В пять часов у ансамбля следующий ангажемент.

Джеймс смутился.

— Боюсь, я не любитель танцев.

— Что ж, в этом вы с моей сестрой похожи, — бесцеремонно заметила Мона.

Осторожно усевшись на изящный стул, Джеймс широко расставил ноги, словно боялся, что тот подломится под его весом. Всегда наготове, Кларри подошла с официанткой, несущей чайник свежезаваренного чая, и вновь наполнила блюда с сэндвичами. Они с Джеймсом сдержанно поздоровались, после чего Кларри поспешила отойти по делам.

Тетя Эми попыталась вовлечь Джеймса в разговор.

— Как прошла поездка?

— Спасибо, хорошо.

— Надолго ли вы приехали в Англию?

— На полтора месяца.

— Это не очень долго. Значит, вы возвращаетесь…

— Через месяц.

— Может быть, у вас найдется время, чтобы побывать у нас в Эдинбурге?

— Возможно, — ответил Джеймс, снова взглянув на танцующую Софи.

При этом он так энергично принялся размешивать сахар, что расплескал чай на блюдце. Джеймс заметил, что женщины переглянулись. Подолгу живя в глуши в окружении собак, он привык к одиночеству. Неискушенный в светских беседах, Джеймс был бы рад, если бы они говорили друг с другом. Все его общение сводилось к обсуждению деловых вопросов с подчиненными, и после проведенного в седле дня он уставал настолько, что сил на визиты вежливости уже не оставалось. К тому же до ближайших соседей было много миль, и эти люди были так же заняты, как и он сам.

Эми предприняла еще одну попытку.

— Надеюсь, чайные плантации процветают?

— Мы прикладываем к этому максимум усилий, — сказал Джеймс, отхлебнув чаю.

«В “Чайной Герберта” подают хороший чай», — подумал он со смешанным чувством зависти и восхищения. Мужчина ухватился за предложенную тему:

— После войны дела идут не очень хорошо. На складах скопились большие запасы товара, и, как только наладилась безопасная перевозка морем, рынок наполнился чаем. Во время войны плантаторов призывали выращивать как можно больше чая, что привело в итоге к значительному перепроизводству.

— Ну, для нас, потребителей, это неплохо, не так ли? — сказала тетя Эми. — Цены на чай снизились.

— Точно, — поддержала ее Мона. — Тем, кто ведет домашнее хозяйство, снижение цен только на руку.

— В долгосрочной перспективе обвал цен имеет отрицательные последствия, — произнес Джеймс, сдерживая раздражение. — Не получив достаточного количества доходов, мы не можем вкладывать средства в новое оборудование, следовательно, производство становится неэффективным, а то и вовсе прекращается из-за нерентабельности. Потом, через пару лет упадка, вы снова столкнетесь с резким ростом цен. Мы были вынуждены уменьшить объемы производства, и, кроме того, испанский грипп существенно сократил число работников, поэтому нам пришлось нести дополнительные расходы по найму новой рабочей силы.

— О да, в свое время в газетах была большая шумиха в связи с рабочими на чайных плантациях, — вспомнила тетя Эми. — Множество людей ушло из-за эпидемии и плохих условий проживания.

— Они сделали это, подстрекаемые агитаторами, — сердито бросил Джеймс. — Ганди, этот бунтарь, засылал своих приспешников, чтобы те подбивали кули поднять мятеж. Но теперь все успокоилось. У нас в Оксфорде нет с этим никаких проблем, хотя некоторые плантации прекратили свое существование.

Воцарилось неловкое молчание. Тилли обеспокоенно обвела взглядом сидящих за столом. У матери был нездоровый вид. Мона, подняв брови, смотрела на оживившуюся тетю Эми, а Джеймс выглядел раздраженным. Тилли хотелось, чтобы он почувствовал себя непринужденно, кроме того, ей не терпелось продемонстрировать, что она тоже кое-что понимает в чайном деле. Очевидно, так она могла бы завоевать его сердце.

— Кларри говорит, что ваш кузен Уэсли весьма успешно ведет дела в Белгури, — произнесла девушка робко. — Она говорит, что ныне снова наступили благоприятные времена для мелких производителей высококачественного чая, после военных лет, когда людям приходилось довольствоваться низкосортным продуктом. Ваши оксфордские плантации принадлежат к их числу, мистер Робсон?

К ее ужасу, он пришел в ярость.

— Разумеется, нет! Уэсли позволил своим чувствам затмить разум. Все это он делает лишь для того, чтобы ублажать Кларри, выросшую там. Это хозяйство не приносило доходов даже во времена старика Джона Белхейвена. Белгури никогда не станет таким же процветающим хозяйством, как Оксфорд. Оно держится лишь за счет того, что Уэсли вложил туда уйму денег. Понятия не имею, как ему удалось втравить пайщиков в эту авантюру. Он очень серьезно ошибся.