Поцелуй со вкусом манго - Страница 8

— В чем ее суть? — спросила Софи.

— Главное в ней, на мой взгляд, сила молитвы и сознания, способная преодолеть телесную немочь и помочь исцелиться.

Он неуверенно взглянул на девушку, как будто считал, что подобный разговор может ее смутить.

— Продолжайте, — попросила Софи.

— Вместо того чтобы просто сидеть и слушать проповеди, объясняющие, что нужно делать, а что не нужно, — заговорил Тэм, — мы, сторонники «Христианской науки», читаем их друг другу, сосредоточиваясь на том, чтобы другие при этом становились лучше, независимо от того, где мы в это время находимся.

— Что-то вроде оптимистического отношения к жизни?

— Даже более того, — воодушевившись, продолжал он. — Этот порыв сливается с созидающим началом, не важно, как его называть — Отец, Бог.

Тэм обратил на Софи горящий взгляд.

— Порой, находясь на фронте, я уставал до такой степени, что у меня не было сил сползти с койки — полное моральное и физическое истощение. И тогда мой друг, американец, с которым свела меня судьба, предложил мне заняться «Наукой». Поначалу мне эта идея показалась совершенно безумной, но я последовал совету, чтобы не огорчать его. И вдруг ко мне вновь вернулись силы. Ребята думали, что это благодаря ирискам, которые мне присылала мать.

Тэм улыбнулся.

— Но я-то знал, в чем дело. «Христианская наука» дала мне силы держаться, и теперь мои мать с сестрой тоже регулярно ею занимаются. Им нравится то, что у истоков ее учения стояла женщина. Вижу по вашим глазам, что вы считаете меня чокнутым, — произнес он вдруг.

Софи покачала головой и улыбнулась.

— У вас чрезвычайно здоровый вид, поэтому я полагаю, что в этом что-то есть.

Тэм расхохотался.

— Вы мне нравитесь, Софи Логан.

Они шли дальше. Лес неожиданно закончился, и перед ними открылся вид, от которого у Софи перехватило дыхание. Холмы раскинулись вокруг в призрачном предрассветном тумане, а высоко в небе у них над головами звучала трель жаворонка.

Пока девушка созерцала открывшиеся дали, Тэм смотрел на нее, очарованный ее свежим румянцем, огромными карими глазами и полными губами, приоткрытыми в восхищении. Он представил, как ее русые волосы мягкими волнами лежат на подушке койки, которую он уступил ей на эту ночь. «Опасные мысли!» — одернул себя Тэм.

— Мы с вами встретимся еще, Софи? — спросил он, хотя и не собирался этого делать.

Обернувшись к нему, она удивленно улыбнулась. На ее лицо падали лучи утреннего солнца. Тэм взял ее руку и немного задержал в своей, согревая ее огрубевшей ладонью. Софи затрепетала от желания.

Тяжело сглотнув, она ответила:

— Да, Тэм, я бы этого очень хотела.

Глава третья

Ньюкасл

Тилли выглядывала в окно эркера комфортабельного дома, расположенного в пригородном районе Ньюкасла Госфорте, и выбежала наружу, как только услышала громкое тарахтенье мотоцикла. Флосси, вест-хайленд-уайт-терьер, с громким лаем ковыляла позади нее.

Маленькие дети перестали играть и ошеломленно таращились на женщин, восседавших на мотоцикле; пони, запряженный в фургон развозчика чая, тихо ржал и бил копытом, встревоженный переполохом на обычно тихой улице.

Тилли обхватила пухлыми руками слезающую с мотоцикла Софи.

— Ты, должно быть, мчалась как вихрь, раз приехала так быстро.

— Утром мы выехали с перевала, — широко улыбнулась Софи и обняла сестру.

— С перевала?! — воскликнула Тилли.

— Да, нас похитили дикие лесные жители, — сказала тетя Эми, неуклюже выбираясь из коляски.

— Как интересно, — сказала Тилли. Она бросилась вперед, чтобы ей помочь, и едва не упала из-за толстой Флосси. — Но я ничему не удивляюсь, когда речь идет о вас двоих. Добро пожаловать, тетя Эми!

Тилли поцеловала женщину в щеку и продолжала говорить, ведя ее по ступеням крыльца. Софи тем временем заносила багаж.

Когда был жив отец Тилли, семейство нанимало для различных поручений дворецкого, исполнявшего также обязанности лакея, но после того как он умер во время войны, они стали жить скромнее. Краска на когда-то внушительном фасаде облупилась, а недавно Тилли призналась, что ее матери не по карману содержать этот дом.

Вышла старшая сестра Тилли, Мона, чтобы поприветствовать гостей.

— Пусть Тилли понесет один из ваших чемоданов, — распорядилась она. — Как добрались? Не понимаю, почему вы не захотели приехать на поезде.

Софи попыталась ей объяснить, что езда на мотоцикле — это небольшое приключение, но ее старания оказались тщетными, потому что Мона продолжала без паузы:

— Как только вы придете в себя с дороги, мы будем пить чай в гостиной. Скажу кухарке, что вы приехали. Мать отдыхает. Ей сегодня было очень плохо. Наверное, все дело в пыльце.

— Какая жалость! — сказала тетя Эми.

— Может быть, позже вы проведаете ее. Эй, Тилли, — крикнула Мона сестре, придерживая Флосси, — аккуратнее, ты бьешь чемоданом по перилам!

— Ах, какая я неловкая! — смутилась Тилли.

— Ничего страшного, — вмешалась Софи. — Этому чемодану уже сто лет.

— А перилам — нет, — ответила Мона. — Тилли, подними чемодан повыше. Вот так.

Остановившись на лестничной площадке, чтобы отдышаться, Тилли закатила глаза.

— Я для Моны буду пятилетним ребенком, даже когда меня будут возить на кресле-каталке.

— И я тоже, — улыбнулась Софи.

— Нет, — замотала головой Тилли. — Она лишь притворяется, что осуждает тебя, а втайне восхищается твоим независимым характером. Мы, Уатсоны, все восхищаемся тобой.

За чаем с бисквитным пирогом обсуждали новости. Другая сестра Тилли, Джейкобина, удачно устроилась на должность гувернантки где-то в пригороде Инвернесса, но, поскольку это было очень далеко, на день рождения приехать не смогла. Разговором руководила Мона. Когда тема о ее замужней жизни в Данбаре и о ее муже, успешно торговавшем зерном, исчерпалась, Мона обратила пристальное внимание на младшую сестру, скармливавшую лакомые кусочки старой собаке.